Книга Класс: Сталкер  - Лебэл Дан

Как я его не заметил, ведь смотрел же по сторонам?! Долбаный инспектор!

— Так-так, Олег, нарушаем? Плохо. Очень плохо, — сказал инспектор по технике безопасности Вадим Касимович, хитро прищуря свои раскосые глаза, глядя, на резко выкинутый мною окурок.

— Вот, хрень! — вырвалось у меня.

Вот это я попал, а вот, насколько решит суд, самый гуманный суд… начальника участка N3 нашего подземного рудника. И минималка — это «полторашка» наших деревянных в карман инспектора и рабочий «выходной» на благо родного участка. Знаю, что сам виноват, но от этого ещё обидней, свалить не на кого.

— После подъёма на поверхность жду объяснительную, за подписью начальника участка! — резко бросил инспектор.

Развернувшись и сделав шаг в сторону развилки, инспектор повернулся и сказал: «Не затягивай Олег, я у себя в кабинете до трех часов дня»

Вот сука, цену себе набивает. Как чаю попить у нас в кандейке так, здрасте, как дела, а как денежку учуял, так сразу прям цепной пёс на страже безопасности жизнедеятельности человека. Только вот где вы все бываете, когда на людей заколы падают после вашей проверки по нормам, а?

— Касимыч, погоди! Может ну его, эту объяснительную, как-нибудь так разойдемся, не чужие же люди?

— Зайдешь полчетвертого, таксу знаешь. Викторычу сам скажу, — на полтона ниже сказал инспектор и зашагал, что-то бурча себе под нос. У кого-то смена задалась, а кто-то безглазый ушлепок, ладно хоть по «минималке» прокатило.

Сделав несколько шагов, инспектор растворился в темноте. Еще некоторое время светились светоотражающие полоски на спецовке, да луч фонаря, светивший с каски. Шахта была наполнена гулом работающих машин по подъему руды, какими-то стуками и шипением. Но это только вблизи ствола, а стоит отойти вглубь горизонта, то тишина и темнота обволакивают и начинает казаться, что ослеп и оглох, а тонкий луч фонаря, высвечивающий сплошные камни под ногами — это плод твоей фантазии. Временами начинаешь слышать невнятные разговоры, шепот и становится страшно, потому что знаешь, что тут не может быть никого. Иногда оказывается, что это всего лишь шипит ветер, вырывающийся из небольшой щели вентиляционной трубы, и шуршит обрывком обмотки. Я долго не мог привыкнуть к такой обстановке, ведь мне подолгу работы приходится всю смену ходить одному пешком по всей шахте. Представлять сколько надо мной сейчас скальных пород даже не хочу. Но потом победил свой страх и иногда даже становится интересно, стоять в безлюдном месте шахты выключив фонарь, погрузившись в темноту… Нет во тьму. Потому что это кромешная тьма, которую не найдешь на поверхности. Глаза таращатся сами по себе, стараясь хоть что-то уцепить, хоть какой-нибудь отблеск, но нет… Теряется само ощущение себя в пространстве: мозг уже не понимает где верх, где низ, сколько вокруг пространства. А еще шахта — это куча пыли и сильные ветра, местами вода по колено и вообще сплошной кайф!

Поднявшись на поверхность, я протопал по коридору, в сторону своего участка.

В кабинете начальника участка мне предстояло узнать, какой мой выходной помахал мне ручкой и укатил в неведомые дали.

— Да не было его, Викторыч, не было! Я за поворот глянул — чисто, закурил. И пока курил, тоже поглядывал. А он, как чёрт из табакерки: нарисовался — хрен сотрешь!

— Ладно, Олег, бывает, но отрабатывать всё равно надо, в следующий раз будешь внимательней, ну или курить бросай. Хе-хе!

— В нашем «зоопарке», Игорь Викторович, сигарета — это единственное, что не позволяет послать в дальние дали всех и вся!

— Харош! Накосячил — отвечай! Тут тебе не Спарта! — резко крикнул начальник. — Здесь все намного круче, это шахта, сынок, — язвительно улыбаясь, сказал начальник. — Пошутили, и хватит, теперь к делу: останешься сейчас ещё на смену…

— Но я же…

— Не перебивай! Короче так: в районе семисотого горизонта взрывники «отпалили» боковой штрек, поставили вентилятор для проветривания. Твоя задача: с подстанции дотянешь кабель, подключишь к вентилятору, запустишь. Час помолотит, потом все в обратном порядке и можешь быть свободен. Диспетчеру отзвониться не забудь.

— Вентилятор какой? ВМ-6?

— Да.

— Понял, уже ушел, — вставая со стула, сказал я.

Что-то как-то все больно гладко, дел то на три часа. Ну что, будем делать посмотреть… Теперь надо сделать еще одно не самое легкое дело. Достав телефон и выбрав из списка абонентов нужного, нажал на звонок.

— Привет, ты скоро? — радостно спросила Яна.

— Ян, я задержусь на работе часов на пять, наверное… И это… продукты я не куплю, денежка немножко ушла… — сразу сказать правду было стыдно.

— Что случилось? — голос подруги сразу переменился.

— Да так, мелочи жизни… Инспектору с куревом попался, — беззаботно отозвался я, думая, что пронесет. Не пронесло.

— Ты нормальный, Олег, нет? Я тебе уже год вдалбливаю в твою дырявую черепушку: бросай курить, займись спортом, пузо как у бабы на четвертом месяце беременности…

— Да тебе-то, откуда знать?! — вырвалось у меня.

Есть такая дурная черта характера: не думая о последствиях, резать правду-матку. И вроде бы понимаешь, что лучше ни кому от правды не станет, а как раз наоборот. Но это как внезапно, очень быстро вскипевший и лопнувший чайник: ошпаривает всех. Только вот вместо воды-слова, а ошпаренная кожа это душа, которая рубцуется намного дольше.

Тишина… звенящая, скрученная в спираль и готовая разорваться в любой момент.

— Дверь захлопну, ключи на полке! — прогремело в трубке.

— Ян прости… — начал говорить и не закончил, — связь оборвалась.

Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа сети… Ну что за день-то такой. После работы надо заехать к её матери, она явно там будет. Цветы, все дела, может к вечеру отойдет. Не то что бы она всегда такая, но иногда бывает. В первое время это даже заводило: громкие ссоры, потом примирения, страстный секс. Но я уже не мальчик, тридцатник уже, детей хочу. Правда есть один, от первого брака, просто еще хочу. А она не хочет, у нее работа и карьерный рост. Девке двадцать семь, а ей еще рано и вообще некогда. С Янкой мы даже не расписаны, год всего вместе и дело явно идет к свадьбе, по крайней мере, по её планам. Хотя от её характера я уже начал уставать, а потом что будет? И расстаться вот так сразу не могу — привык. Ладно, лирика всё это, а проза жизни вот она, по коридору идет.

— Пришел уже? Рано ещё, сказал же в полчетвертого, — сказал нестираемый инспектор по ТБ.

— А я и не к вам, сейчас опять в шахту — надо отрабатывать.

— Тогда завтра зайдешь, время то же.

— До свиданья, — попрощался я. Чтоб тебе икалось отсюда и до обеда — это я уже сказал про себя.